Дмитрий Быков : Здравствуйте, дорогие друзья! Мы поговорим сегодня о главной, вероятно, литературной удаче 1904 года - о чеховском «Вишневом саде», который в 1903-м был написан, в 1904-м был главным хитом театральной Москвы в постановке МХТ. Рискну сказать, что в недолгой и, в общем, трагической жизни Чехова это был первый абсолютный театральный успех. После довольно сдержанного приема «Иванова», который понравился немногим, после полного провала первой постановки «Чайки» и странного, довольно двусмысленного успеха второй ее редакции, когда после спектакля МХТ все понимали, что произошло театральное событие, но еще не понимали, какое, «Вишневый сад» четко обозначил рождение нового театра. Нового по трем параметрам.

Во-первых, это театр символистский, потому что, конечно, пьесы Чехова, и особенно «Вишневый сад», обладают огромной мерой условности. Бунин, например, наезжал откровенно на пьесу, говоря: «Где видел Чехов в России, в русских усадьбах огромные вишневые сады? Яблочные были, вишневых не помню». Тут совершенно не важно, бывают вишневые сады или нет. Вишня для Чехова необычайно важна именно благодаря своей эфемерности, легкому, летучему цвету, непрагматизму, потому что с яблоневого сада еще можно снять какое-то состояние, а с вишневого уже никак. Вишня - даже и не дерево, строго говоря, она такой древоподобный кустарник, в этом смысле положение ее промежуточное. Поэтому когда топором стучат по этим вишням, они как-то выглядят особенно уязвимо, особенно жалко. Яблоню ты поди сруби, а вишня - это что-то гораздо более хрупкое. Но символ, конечно, не только в этом. Все персонажи этой драмы, этой трагедии, которую сам автор назвал комедией (и мы сейчас объясним, почему) - это, безусловно, некие штампы, архетипы русской литературы. Чехов писал «Вишневый сад» как эпилог к собственной жизни и как эпилог к русской литературе, которая ведь, по большому счету, на «Вишневом саде» заканчивается. Русская классическая литература, ее золотой век. Начинается век Серебряный, который, конечно, действительно «труба пониже и дым пожиже».

Чеховская литература - эпилог помещичьей эпохе, финал и разрешение всех главных конфликтов, реквием и пародия. Вот что особенно важно. Вторая принципиальная новизна этого, как выражался Ибсен о себе, «драматического эпилога» - это абсолютно новый, не бывавший еще в русской литературе интонационный синтез. Да, «Вишневый сад» - трагедия, кончается жизнь, но при всём при этом «Вишневый сад» - это пародия страшная, горькая, ядовитая комедия, отчаянное издевательство над всеми этими людьми. И самое главное, что в этой пародийной трагедии, высокой пародии, если угодно, в финале ее есть и некий свет. И вот это третье, что делает ее таким принципиальным новаторством. Да, конечно, «Вишневый сад» отпевает и русскую усадьбу, и русскую жизнь, и русского помещика, но вместе с тем он впервые в русской литературе хоронит Лопахина. Только что народился новый человек, народился купец, представитель русского капитализма, на которого все молятся. Но однако, если вы смотрели замечательный фильм Сергея Овчарова, который так и называется «Сад», там все заканчивается кадром отъезжающей Раневской, провожающего Лопахина и крупным титром «Шла, однако, осень 1904 года» или просто «Шел, однако, 1904 год». Почему нам это важно? Потому что Лопахину осталось очень недолго, а вот Раневская, пожалуй, бессмертна, потому что вовремя уехала. А вот Симеонов-Пищик - помните, Симеонов-Пищик, несчастный помещик, сосед, который вечно должен и вечно спасается каким-то чудом, потому что у него в конце на участке, помните, нашли какую-то белую глину и англичане стали ее рыть. Вот здесь очень важная и в каком-то смысле спасительная чеховская мысль. Прагматик обречен. Обречен тот, кто надеется трудом, строительством железных дорог, вырубанием вишневого сада продлить свое существование. Спасение приходит ниоткуда. Толстый, смешной, с идиотской фамилией, добрый Симеонов-Пищик, этот толстый ангел русского помещичьего землевладения всегда спасется, потому что то у него найдется какая-нибудь белая глина, то вишня у него начнет образовывать, домыслим от себя, какой-нибудь нефтяной перегной. Но всегда как-то Симеонов-Пищик спасется, а вот на Лопахине лежит явственная печать обреченности. И когда Петя ему говорит: «И еще одно, голубчик, не размахивай руками! Ведь у тебя тонкие, аристократические руки, зачем же ты все время размахиваешь руками?» Это абсолютно точная формула. Мы не любим Лопахина именно за то, что он самодоволен. Он размахивает руками. Он все время говорит о том, какие у него будут наполеоновские планы, как он проведет железную дорогу, как он начнет торговать участками, сколько он выручит - и мы понимаем, что у него ничего не выйдет, потому что не этими вещами покупается в России бессмертие. Бессмертны в России неопытные, непрагматичные, в общем, беспомощные люди. Бессмертен Петя Трофимов, вечный студент, смешной Петя, у которого такие жалкие калоши, который падает с лестницы, но ему достается любовь Ани. Аня любит его, они говорят: «Прощай, старая жизнь! Здравствуй, новая жизнь!». И вообще когда мы смотрим на Петю Трофимова, мы как-то понимаем, что будущее-то все-таки за ним, потому что Петя добрый. Больше того, когда Раневская ему говорит: «Петечка, как это смешно в ваши годы не иметь любовницы», мы понимаем, что Раневская, в сущности, пошлая стареющая баба, говорит она ему грубую, бестактную вещь, которой потом сама стыдится. Петя с его чистотой - это тот, кто в конце концов получит все бонусы. И Аня - нелепая, неумелая, даже, пожалуй, неумная Аня, которая говорит «мы будем работать, а вечерами мы будем читать». За ней прелесть, свежесть, очарование жизни, а за это Чехов прощает все, и поэтому у Ани все будет прекрасно.

Для Чехова, строго говоря, есть всего две категории людей, которых он не приемлет абсолютно. Первая категория - прагматики, он прекрасно понимает, что у прагматиков никогда ничего не получается. Вторая категория… Я рискну, конечно, сказать, что он сильно не любит Гаева. Гаев произносит там одну из самых трогательных реплик. Помните, он говорит: «Когда-то я сидел у этого окна и смотрел, как мой отец идет в церковь». Это слезная реплика, после которой невозможно не разрыдаться. Но Гаев Чехову тоже неприятен. Почему? Потому что Гаев утратил жизнь, утратил всё. Всё проиграл на бильярде. Когда он говорит «Дорогой, многоуважаемый шкаф!», это уже гаерство (Гаев - неслучайная фамилия). Это ерничество на пустом месте. Гаев Чехову неприятен именно потому, что это, в общем, абсолютно пустой прощелыга, который прощелкал собственную жизнь, и все его реплики типа «Дуплетом желтого в середину!» как раз и говорят о том, что ничего, кроме бильярда, давно уже в этой голове не осталось.

Любит Чехов, как ни странно, беспомощных романтиков. Он любит Аню, Петю, а больше всего любит Шарлотту, потому что Шарлотта задает этой пьесе ее удивительный стиль и тон. Шарлотта - приживалка при Раневской, такая клоунесса, это такой автопортрет. Я, в общем, не согласен с Александром Минкиным, который довольно глубокую статью написал о «Вишневом саде». Он увидел в Лопахине чеховский автопортрет. Я с этим не могу никак согласиться именно потому, что Лопахин размахивает руками. Лопахин самодоволен: «Музыка, играй отчетливо! Идет новый владелец вишневого сада!». Сказал бы так Чехов? Никогда в жизни, боже упаси. Даже если учесть, что Лопахин это говорит (там авторская ремарка) с иронией, все равно это противно, это плохая реплика.

Для Чехова настоящий автопортрет - Шарлотта, которая все это рассказывает. Помните, когда она берет одеяло: «О, мой мальчик, мой мальчик! Ты раскричался. Мне тебя очень…», - бросает куль в стену - «жалко». Вот это весь Чехов. Не плачь, мне тебя очень жалко, мне тебя очень - бум! - жалко. Вот то, что она его бросает и над ним плачет - в этом, собственно, и есть автопортрет чеховской манеры.

«Вишневый сад» - пародийное прощание. Мечта всех старых актеров - сыграть Фирса. Я помню, как старенький Игорь Ильинский играл это в Малом театре, какая это была пронзительная роль, в спектакле, который он сам поставил с выпускниками своего курса. Он, пожалуй, точнее всех это играл, великий Ильинский. Когда он сидел и с интонацией такой беззлобной беспомощности говорил: «Эх ты… недотепа!». Но надо же помнить и то, что он действительно недотепа. Более того, надо помнить, что Фирс, в общем, дурак, больше того - дурак и трус. Помните, он говорит: «Перед несчастьем тоже было: сова кричала». «Перед каким?». «Перед волей». Боится воли человек. И то, что Фирс помирает в этом заколоченном доме… «Человека забыли, я тут посижу». Человека забыли - это, конечно, воспринимается и как трагедия, и, чего уж говорить, как возмездие. Ну не жильцы они все, да?

Кроме того, это еще одна важная мысль. Им всем не до человека. Пусть Фирс плох, пусть он глуп, но все-таки он человек. А человека забыли! Это очень важно. Человека забыли, именно поэтому русский XX век пройдет под знаком такой бесчеловечности. И добрый Петя, и романтическая Аня тоже не вспомнили про Фирса. Аня только говорит, что Фирс болен, надо бы ему помочь. Но это единственное, кроме этого воспоминания, она ничего сделать не может. Наверно, XX век - история о том, как человека забыли в заколоченном доме. Здесь Чехов оказался абсолютно прав.

Идут вечные споры о том, кто такой Чехов. Я помню, одна из довольно пошлых статей классика советской литературы - не буду его называть, потому что это был, в общем, хороший и честный писатель, но эта статья была очень пошлая. Она называлась «Гений такта». Я думаю, гораздо ближе к пониманию Чехова подошел Александр Адабашьян, который сказал, что Чехов - самый жестокий писатель в русской литературе. Помните, как в «Новой даче» мать говорит: «Вообще я не люблю родителей, которые хвалят своих детей, но мои дочки совершенно, совершенно особенные!» и подталкивает к герою двух дочерей, похожих на две булки. Это очень точно. Чехов, конечно, великий знаток человеческого сердца, но и великий критик благих порывов, и великий насмешник. Точнее его с такой хирургической точностью никто ничего не препарировал.

Я должен вам сказать, что Чехов - действительно очень тонкая хирургия. Не зря его лучший рассказ из ранних называется «Хирургия». Вот давайте сравним два произведения: «Рассказ о семи повешенных» Андреева и «Вишневый сад» Чехова. Их разделяют три-четыре года. Действительно, Андреев при всем своем таланте и, даже я рискну сказать, гении все-таки пишет помелом. То, что какая-то метла гуляет по забору, как писал о нем Чехов, как афишным клеем это нарисовано - это действительно так. И поэтому «Рассказ о семи повешенных» со всеми его ужасами производит на читателя гораздо меньшее впечатление, чем «Вишневый сад» с его, в общем, копеечной драмой. Никто не умирает, кроме Фирса, которому вообще сто лет. Никто по-настоящему не страдает, не разоряется, все остались при своих, но вот этот пустой дом, лопнувшая струна и то, как стучат топором по дереву за окном, производят на нас гораздо большее, гораздо более страшное, надрывное впечатление, чем все ужасы дословно описанной казни у Андреева, потому что Чехов не боится касаться своим скальпелем обнаженного мира, он не боится касаться самых больных, самых тонких мучительных вещей.

В конце концов, почему так хорошо понятна советскому человеку драма «Вишневого сада»? Мы все жили на дачах. Это была наша модель усадьбы. И вот старая дача, которую заколачивают перед осенью, продают или на которую молодые уже не приезжают, потому что они ездят отдыхать в Стамбул. Вот эта старая дача, полная детских воспоминаний, это и есть наша модель, наша метафора «Вишневого сада». Мы поэтому с такой тоской мучительной всегда эту пьесу перечитываем. Это наша жизнь, это наше расставание с нашей глупой, всегда бездарной, всегда бессмысленной (это всегда понимаешь к концу), но все-таки нашей единственной жизнью. В том-то и дело, что «Вишневый сад» - это прощание не с землевладением помещичьим, не с помещичьей эпохой, даже не с русской литературой. Это прощание человека с жизнью при полном понимании, что жизнь была, в общем, дурацкая. Другой не бывает, невозможно прожить не дурацкую жизнь, но ужасно жалко все-таки. Ужасно жалко детства, когда смотрел на отца, ужасно жалко шкафа дурацкого, некрасивого шкафа, который стоит в углу. Жалко того единственного, что было тобой и больше никогда не будет. Вот это Чехов поймал. Это предсмертная вещь. Конечно, это то же самое, что было для Ибсена «Когда мы, мертвые, проснемся». Это ощущение последней пьесы, последнего прощания с читателем, эпохой, с жизнью - со всем.

И вот я сказал бы, что «Вишневый сад» по настроению близок к «Архиерею», великому прощальному, абсолютно новаторскому чеховскому рассказу, в котором нет сюжета, а есть несколько лейтмотивов. Есть чувство умирающего архиерея, очень религиозное и глубокое чувство, когда он думает: «Господи, так страшно, так грустно и все-таки так хорошо». Вот это ощущение «страшно, грустно и хорошо» разлито над всем «Вишневым садом».

А теперь пара слов о том, почему эта глубоко трагическая пьеса называется комедией. Конечно, Чехов ставит этот подзаголовок не для жанрового определения. Он его ставит, как ставят над музыкальным произведением moderato, например, да? Играть вот так, играть умеренно. Эту пьесу надо играть как комедию, и тогда она будет как трагедия. В общем, музыкальное произведение, конечно, потому что оно на лейтмотивах построено в основном. И музыка реплик, музыка этих повторов там играет огромную роль. И надо, конечно, помнить о том, что «Вишневый сад», сыгранный как драма, как реквием, будет абсолютно не смешон, не страшен и не грустен. Он будет никаков. Там не будет диссонанса. А играть ее надо как смешную, потому что в ней много смешного. Петя с лестницы упал - смешно, и Гаев смешной, и Раневская с ее истерикой тоже смешная, и Аня, которая выходит и говорит: «Здравствуй, новая жизнь», а самой 16 лет и она ничего не умеет - это великолепно. Это надо играть как трагедию про смешных людей, и тогда все сыграет, все взорвется по-настоящему. Надо играть, как рассказывает Шарлотта, клоунесса. Это клоунская драма, конечно, потому что Чехов не склонен был собственную жизнь драматизировать. Он и к собственной смерти относился издевательски. «Подыхать еду», - сказал он Гиляровскому на прощание. Не что-нибудь, не «умирать», а «подыхать еду». И как раз вот это отсутствие уважения к смерти в нем очень примечательно. Горький, который хорошо Чехова понимал, сказал, что последние его слова «Ich sterbe», наверно, следует понимать, как «Ишь, стерва!», обращенное к Книппер-Чеховой. Это цинично сказано, но ничего не поделаешь, это по-чеховски. И вот «Вишневый сад» - это такое «Ich sterbe», в котором слышится «Ишь, стерва!». Интонация горького, насмешливого, трагического, достойного прощания с жизнью. В этом смысле, пожалуй, ничего более великого в русской драматургии не появилось.

Вопрос: «В этом случае Чехов лишен самоиронии?» Нет, ну что вы. Наоборот, как раз то, что он видит себя отчасти в образе умирающего Фирса, дурака Фирса… Это ведь к себе обращено «Эх ты… недотепа!». «Жизнь-то прошла, словно и не жил». Помните вот эту реплику? А если вдуматься, кто из нас может о себе сказать что-то другое? Это такой универсальный эпилог к любой жизни: жизнь-то прошла, словно и не жил. Это, конечно, ирония, и достаточно жесткая, что там говорить. Он не лишен самоиронии уже потому, что все герои этой пьесы, включая Шарлотту - это печальные клоуны, беспомощные клоуны. Это, в общем, клоунада. И в жанре этой клоунады русская интеллигенция живет до сих пор. Очень хорошо сказал когда-то Лев Александрович Аннинский, что вся русская литература после Чехова только и повторяет «Ich sterbe», но никак не может sterbe. Это довольно неслучайно.

«Как коррелируют «Три сестры» с «Вишневым садом»?». Как предварительный этап, знаете, как Ионеско с Беккетом, я бы сказал. Ионеско - это все-таки еще традиционная драматургия, Беккет - уже отказ от всех условностей, полная смерть, абсолютная беспросветность. Как, может быть, «Руанский собор» Моне, который сначала все более реалистичен, а потом все более абстрактен. «Три сестры» - еще вполне себе реалистическая драма, а «Вишневый сад» - это уже символистская пьеса с гораздо большей степенью условностей, обобщения, трагифарса. Понимаете, «Три сестры» - в общем, трагедия. Она имеет подзаголовок «драма», она действительно драма. А «Вишневый сад» - уже синтез. Понимаете, это театр уже разваливается, это театр, в котором играют трагедию, но все время то упадет занавес, кому-то по башке прилетит, то шкаф развалится, а то вообще выйдет на сцену билетер и скажет: «Извините, караул устал». То есть это трагедия в распадающемся театре, такой трагифарс. «Три сестры» - это еще спектакль серьезный, это пьеса по всем канонам. И посмотрите, какой там финал драматический, как прекрасно он простроен, когда марш, и на фоне бодрой военной музыки «Если бы знать, если бы знать!». Вот этот слезный абсолютно, мощный финал, который просто невозможно без дрожи в голосе читать! И «Вишневый сад», в котором уже только топором стучат и струна рвется. Это разрушение театра, это настоящий эпилог к жизни. При этом, конечно, «Три сестры» производят гораздо меньшее впечатление, рискну сказать, потому что «Три сестры» - это еще жизнь, а «Вишневый сад» - немножко автор уже заглянул за ту грань, откуда никто не возвращается.

Антон Павлович Чехов (1860-1904) – общепризнанный гениальный писатель и драматург. Чехов не был святым или ангелом во плоти. Он часто пренебрегал жалобами сестры, мучавшейся от мигрени и одиночества. Отдал любимого мангуста в Московский зоопарк, который сам обозвал кладбищем для животных. От своих поклонниц Чехов требовал невозможного – оставить его в покое после мгновений счастья. Тем не менее, люди к нему тянулись, как мотыльки на пламя свечи. Во многих странах его рассказы читают запоем, а в Японии после атомной бомбардировки первым спектаклем, поставленным в возрожденном театре, был «Вишневый Сад».

Антон Чехов родился в Таганроге в семье купца, бывшего крепостного, владельца бакалейной лавки. Его отец торговал без особого рвения, больше интересуясь церковными службами, пением и общественными делами. У Антона не было полноценного детства: он то сторожил лавку отца, то пел в церковном хоре. Сам же мальчик обожал читать. Часто он разыгрывал целые сценки перед знакомыми. В 1876 его отец разорился и сбежал от кредиторов в Москву вместе со всеми домочадцами. Антон остался в Таганроге еще на два года, чтобы доучиться в гимназии, которая считалась старейшим учебным заведением России и давала солидное по тем временам образование. На учебу и житье он зарабатывал репетиторством и начал писать юмористические рассказы. В 1879 Антон Чехов успешно закончил гимназию, переехал в Москву, где поступил на медицинский факультет Московского университета. Семья Чеховых жила в этот период в удручающей бедности. Чтобы получить образование, Антону пришлось работать в различных журналах, где он помещал свои юмористические рассказы, подписываясь - «Антоша Чехонте».
Окончив университет в 1884 году и получив звание уездного врача, Чехов некоторое время занимался врачебной практикой. Чехов говорил в шутку: «Медицина - моя жена, литература - моя любовница», но время расставило акценты по-своему. Он продолжал писать рассказы, и вскоре вышла его первая книга. Весной 1886 года Чехов получил письмо от известного русского литератора Дмитрия Григоровича, где тот критиковал его за растрачивание таланта на «мелочишки». «Голодайте лучше, как мы в своё время голодали, поберегите ваши впечатления для труда обдуманного», - писал критик. Чехов прислушался к мудрому совету. В 1887 году ставится первая пьеса Чехова «Иванов» в популярном театре Корша. Реакция публики на премьере была очень страной: некоторые вскакивали с мест и топали ногами, некоторые громко аплодировали. В конце спектакля на галерке началось побоище. Но после этой премьеры Чехова признали как интересного драматурга. В 1888 году Чехова все больше мучает кашель. Его семья поселяется на даче помещиков Линтваревых, чтобы провести там весну и лето и поправить Антону Павловичу здоровье, но следующее лето было омрачено смертью брата писателя - Николая. Чехов очень сильно переживал, и вскоре после похорон уехал в Одессу, где гастролировал Малый театр. Там он познакомился с молодой артисткой Пановой, но роман свадьбой не закончился, несмотря на то, что его пытались сватать уже в Москве. Возможно, причиной была депрессия.
После Одессы Чехов едет в Ялту, где знакомится с сестрами Шавровыми, одна из которых, Елена, была писательницей. Чехов с ней впоследствии активно переписывается, дает профессиональные советы, старается помочь в издании произведений. Но и тут вечный холостяк ускользает прочь, активно принимаясь за литературную работу в Москве. Вскоре он пишет пьесу «Леший», которая потом была переименована в «Дядю Ваню». В 1890-х годах Чехов был самым читаемым писателем в России. Вдруг он принимает странное решение: ехать на Сахалин, остров каторжан. Он едет через всю страну, изучает жизнь каторжан и ссыльных. На Сахалине Чехов даже проводит перепись населения, составляет около 10 тысяч статистических карточек. Чехов посещает тюрьмы, подробно изучает их техническое и санитарное состояние, встречается и беседует со множеством людей. Эта поездка оставила неизгладимый след в душе молодого врача и писателя. Возвратившись в Москву, он пишет книгу «Остров Сахалин», «В ссылке». Написанная в 1892 году «Палата № б» наполнена протестом против тюремных порядков и стала высшей точкой в развитии критического реализма Чехова.
Жизнь в Москве после такого экзотического путешествия кажется Чехову скучной, и он вместе с другом Суворкиным едет в Европу: посетили Вену, Венецию, Флоренцию и Рим. В Италии писатель совершил восхождение на Везувий. В Монте-Карло Антон Павлович проигрывает в рулетку 900 франков, после чего едет в Париж, а затем возвращается в Россию, в Алексин, где младший брат Михаил снял дачу на берегу Оки. Вскоре Чеховы переезжают в великолепную усадьбу Богимово, с громадными комнатами, прекрасным садом, липовыми аллеями, прудами. Писатель был в восторге, он испытывал творческий подъем. Здесь была написана «Дуэль», систематизированы сахалинские заметки. Чехов работал до одиннадцати часов, потом шел в лес за грибами или на рыбалку, принимал гостей. В 1891/92 годах в России был неурожай и начался страшный голод. Чехов организовывал сборы пожертвований в пользу голодающих Нижегородской и Воронежской губерний, сам дважды выезжал туда. Он мечтает жить в деревне. Вскоре его мечта осуществилась, и он покупает имение в Мелихово (1892 год). С ним живут его сестры и мать с отцом, а также младший брат Михаил. Чехов обустраивает быт с огромным энтузиазмом и даже начинает вести дневник с отчетами о состоянии природы, о визитах гостей, приездах и отъездах родных. Он также работает земским врачом и во время холерной эпидемии обслуживает 25 деревень.
Чехов на свои средства открывает в Мелихове медицинский пункт, принимая множество больных и снабжая их лекарствами. Он строит 3 школы, и даже пожарный сарай. В Мелихове был постоянный хоровод гостей, и сам Антон Павлович неоднократно ездил в Москву. К сожалению, в 1998 году у Антона Чехова обострился туберкулез, и в 1898 писатель перебрался из поместья Мелихово в Ялту, где построил дом. Он с упоением занимался благоустройством участка, сажал деревья. В своем ялтинском домике встречался с Л. Н. Толстым, М. Горьким, И. А. Буниным, А. И. Куприным, И. И. Левитаном. В Ялте Чехов активно пишет повести и рассказы, и в 1899-1903 годах его произведения выходят в виде двухтомника. Также он неоднократно посещает другие города Крыма. В 1898 году на репетициях в Севастополе он знакомится с Ольгой Книппер, ведущей актрисой Московского Художественного театра, первой исполнительницей ролей в собственных пьесах. Они проводят вместе весь июль, и Чехов наконец решается на создание семьи. Вскоре они обвенчались.
Ольга везет мужа в Уфимскую губернию на кумыс, так как считает, что это помогает при чахотке. Болезнь все-таки прогрессирует, но, несмотря на слабость, Чехов продолжает писать, встречаться с людьми, помогать всем, кому только можно. «Я презираю лень, как презираю слабость и вялость душевных движений», - говорит он о себе. В 1902 году у беременной Книппер случается выкидыш. Впоследствии некоторые историки писали, что актриса изменила Чехову, и ребенок был не от него. В подтверждение они приводят следующие доказательства. Первое, согласно запискам доктора Шуровского, писатель вообще не мог иметь детей. Второе - некоторое несоответствие дат начала беременности и возможной близости пары. Кроме того, подтверждением могла быть некоторая холодность Чехова к возлюбленной в этот период. Видимо, он мог заподозрить неверность. В этот период он пишет: «Любовь. Или это остаток чего-то вырождающегося, бывшего когда-то громадным, или же это часть того, что в будущем разовьется в нечто громадное, в настоящем же оно не удовлетворяет, дает гораздо меньше, чем ждёшь» В 1904 году ставится последняя пьесы Чехова «Вишневый сад». Книппер играет в ней Раневскую. В мае 1904 года смертельно больной Чехов покидает Ялту и вместе с женой едет в Баденвейлер, знаменитый курорт на юге Германии. 15 июля во втором часу ночи Чехов почувствовал себя особенно плохо. Приехал врач, который уже не мог помочь. Чехов сказал твердо: «Я умираю» и попросил шампанского. Потом не торопясь осушил бокал, лег, повернувшись на левый бок, и вскоре умолк навсегда. кому, чему . Книжн. 1. Оценивать кого-либо или что-либо в полной мере, по достоинству. Как и исстари, писатели тянутся к архаике, к древним словам в первую очередь в силу творческой потребности, отдавая дань памяти, теша ностальгию по чарующим отлетевшим звукам, в которых музыка былого, великая нравственная гарантия сущего (А. Афанасьев. Будем доброжелательны). Скорее, дело обстояло наоборот. Чехов боялся обидеть Толстого. Отдавая дань безусловного почтения великому художнику, он уже прошёл через искус толстовства и отверг его (С. Залыгин. Гений такта). 2. Уделять внимание кому-либо или чему-либо. В те времена [в начале XX века ] процветало искусство декламации, и в школе отдавали этому дань (В. Топорков. К. С. Станиславский на репетиции).

Фразеологический словарь русского литературного языка. - М.: Астрель, АСТ . А. И. Фёдоров . 2008 .

Смотреть что такое "Отдавать дань" в других словарях:

отдавать должное - быть высокого мнения, придавать большое значение, цениться, отдавать справедливость, признавать достоинства, придавать значение, признавать, дорожить, воздавать должное, ценить по достоинству, отдавать дань, признавать заслуги, ценить Словарь… … Словарь синонимов

Кому. ОТДАТЬ ДОЛЖНОЕ кому. То же, что Отдавать дань кому (в 1 м знач.). Надо отдать должное маме: до самого отъезда гостей… она даже взглядом не дала понять, что мной недовольна (В, Аксёнов. Комментарии к детству). И надо отдать должное Варваре:… …

отдавать - голос отдать действие долг отдавать существование / создание, прерывание, решение, компенсация жизнь отдать использование отдавать дань действие отдавать жизнь использование отдавать отчёт действие отдавать предпочтение действие… …

дань - брать дань действие, каузация дань давать действие отдавать дань действие отдать дань действие … Глагольной сочетаемости непредметных имён

дань - и, ж. 1. ист. Подать с населения в древней Руси и некоторых других странах, взимавшаяся князем, военачальником или победителем с побежденного племени, народа. С востока, из за Волги, пришел чужой, иноязычный народ, и ханы его наложили тяжелую… … Малый академический словарь

ДАНЬ - Брать/ взять (собирать/ собрать) дань с кого, с чего. Разг. Шутл. ирон. Заниматься взяточничеством, поборами с кого л. Мокиенко 2003, 22. Отдавать (платить) дань. Разг. 1. кому, чему. Воздавать должное, оценивать в полной мере кого л., что л.… …

Отдавать (платить) дань - Разг. 1. кому, чему. Воздавать должное, оценивать в полной мере кого л., что л. ФСРЯ, 321; Ф 2, 23; АОС, 261. 2. чему. Следовать чему л., поступать в соответствии с чём л. ФСРЯ, 322. 3. кому, чему. Уделять внимание кому л., чему л. ФСРЯ, 322 … Большой словарь русских поговорок

ОТДАВАТЬ ДАНЬ кому, чему. ОТДАТЬ ДАНЬ кому, чему. Книжн. 1. Оценивать кого либо или что либо в полной мере, по достоинству. Как и исстари, писатели тянутся к архаике, к древним словам в первую очередь в силу творческой потребности, отдавая дань… … Фразеологический словарь русского литературного языка

ОТДАВАТЬ ДОЛЖНОЕ кому. ОТДАТЬ ДОЛЖНОЕ кому. То же, что Отдавать дань кому (в 1 м знач.). Надо отдать должное маме: до самого отъезда гостей… она даже взглядом не дала понять, что мной недовольна (В, Аксёнов. Комментарии к детству). И надо отдать… … Фразеологический словарь русского литературного языка

действие - возыметь действие действие действие кончилось действие, субъект, окончание действие направить действие действие начинается действие, субъект, начало действие основано касательство действие производить действие действие происходит … … Глагольной сочетаемости непредметных имён

Эрик Вейнер

Писатель, журналист, мыслитель и путешественник.

Не так-то просто понять, что мы находимся в компании гения. Иногда и потому, что мы не знаем, что же это слово значит.

Например, в Древнем Риме гением называли дух, покровительствующий человеку или местности. В XVIII веке появилось современное значение этого слова - человек с особенными, практически божественными способностями.

Сегодня мы с лёгкостью назовём кого-то гением маркетинга или политическим гением, не задумываясь, что настоящему гению не требуется таких уточнений. Истинная гениальность выходит за пределы одной области. Поэтому-то мы не должны использовать это слово так расточительно. Давайте вспомним основные заблуждения о гениальности.

Миф №1. Гениальность обусловлена генетикой

Эта идея появилась давно. Ещё в 1869 году британский учёный Фрэнсис Гальтон опубликовал книгу «Наследственность таланта», в которой утверждал, что гениальность напрямую зависит от нашей наследственности. Но гениальность вовсе не передаётся генетически как цвет глаз. У гениальных родителей не рождаются гениальные дети. Наследственность - всего лишь один из факторов.

Другой фактор - трудолюбие. Кроме того, влияет и отношение к своему делу. Это подтверждает исследование, проведённое среди детей, занимающихся музыкой Identity and practice: The motivational benefits of a long-term musical identity. . Оно показало, что успех ученика определяет не количество часов, потраченных на репетиции, а отношение к в долгосрочной перспективе.

Иными словами, чтобы быть гением, нужны определённый образ мышления и упорство.

Миф №2. Гении умнее остальных людей

Это опровергается примерами из истории. Так, у большинства выдающихся исторических фигур был достаточно скромный уровень интеллекта. Например, IQ Уильяма Шокли, нобелевского лауреата по физике, всего 125. Такой же результат и у известного физика Ричарда Фейнмана.

Гениальность, особенно творческая, определяется не столько умственными способностями, сколько широтой видения. Гений - тот, кто приходит к новым неожиданным идеям.

Также гениальность не обязательно требует энциклопедических знаний или отличного образования. Многие гении бросали учёбу или вообще официально не учились, как, например, известный британский учёный Майкл Фарадей.

В 1905 году, когда Альберт Эйнштейн опубликовал четыре статьи, изменившие представление о физике, его собственные знания этой науки уступали знаниям других исследователей. Его гениальность заключалась не в том, что он знал больше других, а в том, что он мог делать выводы, которые не мог сделать никто другой.

Миф №3. Гении могут появиться в любое время в любом месте

Обычно мы считаем гениев чем-то вроде падающих звёзд - явлением удивительным и крайне редким.

Но если нанести на карту появление гениев во всём мире за всю историю человечества, можно заметить любопытную закономерность. Гении появляются не вразнобой, а группами. В определённых местах в определённое время рождают выдающиеся умы и новые идеи. Вспомните древние Афины, Флоренцию эпохи Возрождения, Париж 1920-х годов и даже сегодняшнюю Силиконовую долину.

Места, где появляются гении, хоть и отличаются друг от друга, имеют общие характеристики. Например, практически всё это города.

Высокая плотность населения и ощущение близости, возникающие в городской обстановке, способствуют развитию творчества.

Для всех этих мест характерна атмосфера терпимости и открытости, а это, по мнению психологов, особенно важно для творчества The relationship between intelligence and creativity: New support for the threshold hypothesis by means of empirical breakpoint detection. . Так что гении больше похожи не на падающие звёзды, а на цветы, естественно появляющиеся в подходящей окружающей среде.

Миф №4. Гений - угрюмый одиночка

В массовой культуре множество подобных персонажей. И хотя гении, особенно писатели и художники, более склонны к психическим расстройствам, в частности к депрессии, они редко бывают одиночками. Они хотят быть в обществе единомышленников, которые могут успокоить их и убедить, что они не сошли с ума. Поэтому у гениев всегда появляется «группа поддержки».

У Фрейда было Венское психоаналитическое общество, собиравшееся у него по средам, у Эйнштейна - «Олимпийская академия». Художники-импрессионисты каждую неделю собирались и вместе писали на природе, чтобы поддерживать бодрость духа в ответ на неприятие критиков и публики.

Конечно, гениям необходимо иногда оставаться в , но часто они переключаются с уединённой работы на общение с окружающими. Например, шотландский философ Дэвид Юм неделями сидел в кабинете и работал, но потом всегда выходил и отправлялся в местный паб, чтобы жить и общаться, как все остальные люди.

Миф №5. Сейчас мы умнее, чем раньше

Число выпускников вузов и уровень IQ сейчас высоки, как никогда, поэтому многие думают, что мы живём в эпоху гениев. Это заблуждение настолько популярно, что у него даже появилось название, - эффект Флинна .

Но люди во все времена считали, что их эпоха - это пик развития. И мы не исключение. Конечно, мы стали свидетелями огромного прорыва в сфере цифровых технологий, но вопрос о нашей гениальности пока остаётся открытым.

В науке сейчас сделано много монументальных открытий. Хоть они и впечатляющие, но не настолько важные, чтобы изменить наше представление о мире. Открытий, подобных эволюционной теории Дарвина и теории относительности Эйнштейна, сейчас нет.

За последние 70 лет публиковалось значительно больше научных исследований, чем раньше, однако процент по-настоящему новаторских работ остался неизменным.

Да, сейчас мы производим рекордное количество данных, но не стоит путать это с творческой гениальностью. Иначе каждый владелец смартфона был бы новым Эйнштейном.

Доказано, что окружающий нас поток информации только препятствует крупным открытиям. И это действительно тревожно. Ведь если у гениев и есть одна общая черта, так это способность видеть необычное в обыденном.

Гений и злодейство - две вещи несовместные.

0 0

Александр Сергеевич Пушкин

Единственное ограничение, которое налагается на наши способности - это наша неспособность признать собственные неограниченные возможности. Нам необходимо применить усилие для того, чтобы понять, что наши возможности огромны и безграничны. Нам необходим энтузиазм по отношению к делу или нашему занятию. Нам нужны усилия для того, чтобы продолжать даже тогда, когда результаты наших усилий и наши друзья говорят нам о том, что мы должны сдаться. Нам нужны усилия для того, чтобы правильно себя чувствовать по отношению ко всему, что происходит, как к радости, так и к скорби в нашей Жизни. И нам нужны усилия, чтобы научиться любить себя больше, чем всех других, особенно когда мы осознаем, что терпим неудачи, что нас преследуют сомнения и трагедии.
Однако не нужно никаких усилий для того, чтобы смириться с поражением. И не требуется особенных усилий для ленивого созерцания процесса поражения, поражения по отношению к будущему, поражения по отношению к собственной личности, поражения по отношению к настоящему.
Ирония заключается в том, что то единственное, что мы действительно можем контролировать - это наши отношения и чувства. И в то же время большинство из нас проживает всю жизнь, так и не использовав возможности полного контроля над собственными чувствами и отношением к событиям и вещам. Но именно наши отношения определяют наши решения: читать или не читать, пытаться бороться или сдаться. И именно нашим отношением мы или обвиняем самих себя в наших неудачах или обвиняем в собственных неудачах других.
Наши отношения определяют, любим ли мы или ненавидим, говорим ли мы правду или говорим ложь, действуем или сомневаемся, продвигаемся вперед или движемся назад, и нашим собственным отношением мы и только мы действительно решаем - победить или потерпеть неудачу.

0 0

Джим Рон

Никто так ярко не горел, как гении в эпоху Ренессанса!

0 0

Леонид С. Сухоруков

Каждый из нас - гений, но не каждый - в своей эпохе.

0 0

Леонид С. Сухоруков

Гений может свободно дышать только в атмосфере свободы.

0 0

Джон Стюарт Милль

Гений заключается в умении выражать банальные вещи оригинальным образом и придавать законченную форму текущей жизни.

0 0

Неизвестный автор ()

Гений имеет свои границы; глупость свободна от подобных ограничений.

0 0

Элберт Грин Хаббард

В гении то прекрасно, что он похож на всех, а на него - никто.

0 0

Оноре де Бальзак

Соревнование производит гениев, а желание прославиться порождает таланты.

0 0

Клод Адриан Гельвеций

Человек, являющийся гением, но о том не ведающий, скорей всего гением не является.

0 0

Станислав Ежи Лец

Какой писатель добровольно откажется от того, чтобы стать гением? Лишь я чуть ли не с самого начала решился на это. Я понял, что мне не хватает элемента занудности.

0 0

Станислав Ежи Лец

ГЕНИЙ - терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении.

0 0

Исаак Ньютон

Я не верю в несостоявшихся гениев. Если ты талантлив, то обязательно добьешься успеха.

0 0

Рената Литвинова

Не было еще ни одного великого ума без примеси безумия.

0 0

Аристотель

Для того, чтобы судить о действительной важности человека, следует предположить, что он умер, и вообразить, какую пустоту оставил бы он после себя: не многие выдержали бы такое испытание.

0 0

Пьер Буаст

Здравый смысл и трудолюбие компенсируют в вас нехватку таланта, тогда как вы можете быть гениальным из гениальных, однако по глупости загубите свою жизнь.

0 0

Джордж Бернард Шоу

Каждый гениален, судя по надгробным речам.

0 0

Юрий Базылев

Вкус - это здравый смысл гения.